Водитель адской колесницы

[admin 94]

Журналист газеты "Дело №" на одну смену стал напарником водителя одной из бишкекских маршруток и узнал много нового.

Водители маршруток – люди, которых в Бишкеке одинаково недолюбливают все: пассажиры – за вечно переполненные людьми салоны, автовладельцы – за безбашенную манеру езды. Их ругают, о них сочиняют анекдоты, но без них пока никак не обойтись.

Журналист нашей газеты на одну смену стал напарником водителя одной из бишкекских маршруток и узнал много нового: что думают о пассажирах маршрутчики, куда они постоянно спешат, кто такие резинщики и может ли Бишкек однажды отказаться от столь неудобного вида пассажирского транспорта.

Имя героя публикации – вымышленное, факты – достоверные.

---

Подготовка  к рейсу

В 7 часов утра я уже был на конечной остановке одного из бишкекских маршрутов. Здесь свой рабочий день начинают водители маршрутных такси, или, как они называют сами себя, бусисты. Место ничем не примечательное. Обочина обычной дороги, на которой в ряд выстроились пассажирские машины. Поодаль – небольшой вагон-бытовка, в нём располагается администрация маршрута. Водитель, согласившийся взять меня в напарники, уже начал подготовку: выгнал свою машину в “отстойник” – место, где бусы ждут своей очереди выхода в рейс, и принялся за уборку салона.

– Утро доброе, – поприветствовал меня Бакыт. – Сейчас быстро наведём порядок в салоне, я пройду проверку у нарколога, поставлю отметку у “птички”, и поедем.

– У “птички”? – переспрашиваю водителя. – Что за “птичка” такая?

– Это мы так между собой контролёров прозвали, которые фиксируют выход водителей на работу и следят за очерёдностью выхода машин в рейс, – смеётся Бакыт. – Утром мы обязательно должны у них отметиться. Напротив фамилий в списках они ставят галочку – птичку. Отсюда и прозвище.

Взяв кипу документов, Бакыт на несколько минут исчезает в операторской – в той самой бытовке.

– Быстро у вас медосмотр проходит, – откровенно удивляюсь пятиминутному отсутствию водителя.

– Процедура формальная. Полноценных осмотров с измерением давления и тестами на алкоголь никто не проводит, – отвечает Бакыт.

– То есть теоретически можно выйти на работу пьяным?

– Дураков нет. Попадёшься в нетрезвом состоянии или с похмелья гаишникам – без штанов останешься, – смеётся. – Наркологи, конечно, на тебя смотрят, на твоё состояние. Учуют от тебя запах перегара – отправят домой без разговоров. Ну ладно, поехали. По дороге ещё успеем поговорить.

– А технический осмотр транспорта? Вдруг у тебя что-то неисправно?

– Два раза в год проходим техосмотр. Ну как проходим, ставим печать о прохождении. По желанию на станции могут и посмотреть, всё ли на самом деле исправно. Ежедневных проверок нет. Я за своей машиной слежу, чтобы работала как часы. Поломается – останусь без работы. Те, кто арендует бусы, выжимают из них всё возможное: не своё – не жалко. Аренда недорогая – всего тысяча сомов в день.

Гонки  на выживание

Поначалу наш маршрут проходит по закоулкам второстепенных улиц. По дороге берём на борт нескольких пассажиров. Спустя 15-20 минут выезжаем на перекрёсток с одной из центральных трасс. Ждём, когда на светофоре загорится зелёный свет. Мимо проезжают несколько бусов.

– Не повезло. Конкуренты проскочили вперёд нас, – дожидаясь поворота, говорит Бакыт. – Сейчас гонка начнётся.

Это деревянное устройство можно купить на рынке. Оно называется “монетница”. Каждая ячейка вмещает по 100 монет.

– Вот за эти ваши гонки люди вас, между прочим, и не любят, – напоминаю водителю. – Неужели нельзя без них?

– Сам посуди – большинство маршрутов в Бишкеке совпадают на 70-80 процентов. Их логистикой не занимались очень давно. Фактически мы отличаемся друг от друга только второстепенными дорогами. Центральные трассы – самые хлебные. Сейчас конкурент соберёт всех, кого сможет, а мы, если в хвосте у него плестись будем, так до конечки пустыми и доедем. А ещё и свои резинить могут.

– Резинить?

– Да. Смотри, мы по своему маршруту выезжаем с промежутком между машинами 5-10 минут и должны соблюдать определённую дистанцию, ориентироваться по времени, – рассказывает Бакыт, – впереди идущий, который выехал раньше меня, может схитрить и перед некоторыми, наиболее богатыми на пассажиров участками дороги начать притормаживать – создавать искусственный ажиотаж, чтобы максимально загрузиться людьми. Мне в таком случае ничего не остаётся – еду пустым. Это называется “резинить” – тянуть время.

– Так у вас не только с чужими маршрутчиками конкуренция, даже между собой соревнуетесь?

– Не без этого.

На следующем перекрёстке совершаем манёвр и оставляем конкурента позади. Бакыт прибавляет скорости, несмотря на то что на остановке женщина махнула нам рукой.

– А почему мы не остановились?- удивляюсь происходящему. – Мы же почти пустые, а конкурент остался позади? Я, кстати, тоже так несколько раз пытался остановить пустой бус, но меня игнорировали…

– Потому, что на следующей остановке всегда много людей. Это знаю и я, и те водители, которые едут за мной, – объясняет мой напарник. – Остановлюсь, чтобы забрать одного человека, – дам им фору. Они приедут на следующую остановку раньше меня и заберут 5-6 человек, которых мог подобрать я.

И действительно, на следующей остановке в бусик, толкая друг друга, втискиваются пятеро пассажиров.

“Остановите здесь!”

Спустя ещё двадцать минут езды начинаешь ценить тех пассажиров, которые оплачивают проезд без сдачи – монетами номиналом в 5 и 10 сомов. Чем ближе центр, тем крупнее становятся купюры, которыми с тобой расплачиваются. Выдавать сдачу становится всё сложнее и сложнее. Особенно когда в машину разом заходит много людей и все стоят над тобой и ждут. Забегая вперёд скажу, что ближе к вечеру протягиваемой мелочи начинаешь радоваться, словно попрошайка на паперти. Удивительно, как водители без напарников успевают обилечивать пассажиров и параллельно совершать крутые манёвры на дороге?!

Среди монет нередко можно встретить российские рубли и казахские тенге. Люди путают их с сомами и расплачиваются ими за проезд.

Попадаются и монеты, повидавшие на своём веку всякое. Неизвестно, что делали с этими пятью сомами, но выглядят они теперь не лучшим образом.

На очередной остановке заходит девушка, протягивает 500 сомов и замирает у входа.

– Девушка, да не стойте вы здесь, проходите в середину салона. Передам я вам сдачу, не забуду, – недовольно бурчу себе под нос, перебирая пачку денег в руках.

– Что, нервничать начал, да? – ухмыляется напарник, перехватив у меня из рук крупную купюру и быстро отсчитав сдачу. – А рабочий день только начался. Вот посмотри на себя, как на пассажира, со стороны. Что вы над душой стоите, даже когда салон полупустой? Не знаешь? И я не знаю.

Через какое-то время начинает откровенно раздражать и пассажирская просьба: “Можно я здесь сойду?” Эту фразу люди обычно договаривают, когда одной ногой уже стоят на асфальте. Казалось бы, зачем спрашивать разрешения, если ты уже открыл дверь и практически вышел из машины на дорогу? И так поступают многие.

– А ведь мы же сейчас правила дорожного движения нарушаем, когда высаживаем людей со второго ряда и вне остановочных пунктов, – говорю водителю. – Нас же оштрафовать могут?

– Да, могут оштрафовать. Я сперва, когда только начал работать, бился с каждым таким “скакуном”. Объяснял, ругался, – отвечает Бакыт. – Ну не будешь же каждого второго тащить за шкирку обратно в маршрутку. Не понимают, пока не рявкнешь. Пару раз чуть до драки не дошло. А зачем мне эти нервы? Сейчас, когда выскакивают, просто прошу их быть хотя бы осторожнее, чтобы под колёса соседних машин не попали и дверь мне не снесли.

Очень часто игнорируют пассажиры и правила посадки в общественный транспорт. Где вышел на дорогу, там и поднял руку, чтобы остановить бусик. Про остановки, кажется, слышали далеко не все.

– Я заметил, что от остановки к остановке чаще всего ездят пенсионеры и люди старшего поколения – той, ещё советской закалки, – говорит Бакыт. – Молодёжь, напротив, старается сесть и выскочить из машины там, где удобно. Парадокс. Старикам несложно пройти сто метров, а этим невмоготу прям, будто ноги у них уже не ходят.

Все дороги ведут на Ошский

Одна моя знакомая журналистка однажды изрекла гениальную фразу: “Если когда-нибудь вы почувствуете себя ненужными, вспомните о светофорах на Ошском рынке”. В середине пути наш маршрут, как и десятки других столичных маршрутов, пересекает этот рынок. И здесь действительно задаёшься вопросом: зачем нужны светофоры, если на них никто не смотрит? Поток из людей и машин смешивается в хаотичную единую массу, где все сигналят и кричат друг на друга.

– Добро пожаловать в ад на земле, – смеётся мой напарник. – Вот тут не до разговоров, как бы не наехать на кого. Главное – быстро и без последствий проскочить это место, не попасть в затор или аварию.

Есть на Ошском рынке и поистине уникальное место: остановка-парковка. Нет, безусловно, наши люди любят использовать остановочные пункты как временные стоянки для своих авто, но это случай иной. Официальный остановочный пункт общественного транспорта – и перед ним два противоречащих друг другу знака – “Остановка” и “Парковка”. Нужно ли говорить, что подъехать к этому месту на маршрутке невозможно…

Парадоксальная остановка на Ошском рынке, парковка на которой разрешена дорожным знаком.

Разговор  по душам

Конец нашего маршрута вновь проходит по окраинам и закоулкам Бишкека. Людей становится всё меньше. Несколько человек едут с нами до конечной остановки. С этой стороны конечка, как её называют сами водители, выглядит точно так же, как и та, с которой мы стартовали. В ожидании выезда в обратную сторону решил задать Бакыту ещё несколько вопросов, которые интересуют большинство бишкекчан.

– Что думаешь о забастовке, которую твои коллеги устроили этой весной? Ты в ней участвовал?

– Не участвовал, но меня позже заставили “принять участие”. Я в тот день вышел на работу как обычно. Набрал пассажиров, доехал до Ошского рынка. Там меня догнала легковушка, в которой было несколько человек, как я позже понял – прорабы и водители с других маршрутов, – вспоминает Бакыт. – Они остановили меня и стали требовать, чтобы я сошёл с маршрута, прекратил работать. Я отказался. Тогда у меня отняли трафарет с номером и порядком маршрута – тот, который под лобовым стеклом установлен, и уехали. Догнать их не смог. Без него работать дальше невозможно. Не буду же я кричать номер своего маршрута на каждой остановке. Довёз тех, кого уже подобрал, и поехал домой.

– То есть людей силой заставляли участвовать в этой акции?

– Выходит, так. Да я ещё легко отделался.

– А с выдвигаемыми тогда водителями требованиями ты был согласен?

– Вот, кстати, по требованиям. Никто из водителей не требовал разрешить им поворачивать на перекрёсток со второго ряда, забирать и высаживать пассажиров где угодно, как это писали в СМИ. Это были чьи-то эмоциональные слова, их просто растиражировали. Из реальных требований было отменить обязательную страховку, не вводить единую униформу для водителей, повысить стоимость проезда с 10 до 15 сомов. По страховке – у меня застрахованы и машина, и пассажиры. Всё сделал сам, без принуждений и проверок со стороны государства. Мне так проще работать. По единой униформе согласен. На работу надо выходить в том, в чём тебе удобно, а не в дурацких жилетках, которые нам хотели навязать по 300 сомов за штуку. По поводу повышения стоимости проезда – это вопрос болезненный для всего общества. Повышать надо, но в то же время надо и комфортные условия для людей создавать, чтобы они не ездили в битком набитых бусах.

– А это возможно?

– Смотри сам, мы с тобой проехали половину круга по маршруту. За это время через наш бус прошло порядка 50-60 пассажиров. Это 450-500 сомов, если учитывать, что пенсионеры платят 5 сомов за проезд. Чтобы ехать только с занятыми сидячими местами и больше никого не подбирать, нужно, чтобы проезд был 20-25 сомов с человека, а то и больше. Иначе будет невыгодно. То есть это нереально. У людей по ползарплаты только на дорогу до работы и домой будет уходить. Одним словом, той весенней забастовкой маршрутчики только себе хуже сделали. Людей в очередной раз разозлили, показали, что город и без нас может справиться.

– Разве в те дни не было дорожного коллапса?

– Ты знаешь, не особо я его заметил. Да, на окраинах города людей на остановках и обочинах действительно стало больше – им труднее было уехать. А центр Бишкека всё равно двигался, не стоял. Муниципалитет выгнал на работу всех водителей автобусов, все троллейбусы вышли на линии. И как-то горожане всё это пережили. А на работу мы всё равно через несколько дней начали выходить – есть-то хочется.

– Как думаешь, лучше будет, если убрать маршрутки из Бишкека и заменить их автобусами и троллейбусами?

– Сложный вопрос. Откуда взять столько автобусов и троллейбусов, где взять такое количество квалифицированных водителей? Кто сядет за руль? Правильно – бывшие водители бусов. В конечном итоге мы получим тот же самый беспредел, с той лишь разницей, что автобус по размерам в два раза больше маршрутки. А так будут те же гонки с подрезанием друг друга и созданием искусственных пробок.

– Всё-таки признаёшь, что по дорогам вы – маршрутчики – ездите беспредельно и нагло…

– Признаю, куда деваться. Знаешь, заметил такую вещь интересную. Я пришёл работать год назад. Вначале ездил очень аккуратно, был за рулём крайне вежлив. Потом ты видишь, что наглые и беспредельные водители лишают тебя заработка. Начинаешь вести себя так же, как они. Оно само как-то так выходит. Не замечаешь даже, как превращаешься в того, на кого ещё вчера кричал из окна машины. Да и не только мы так ездим. Посмотри на легковушки, на такси в городе. У нас в целом культуры вождения нет. Мы просто у всех на глазах постоянно…

Ладно, поехали, пора уже.

Вечерние пробки на центральных улицах для бишкекчан стали делом привычным.

Пассажиры теряют вещи

На обратном пути к нам в бус на одной из остановок вбегает молодой парень.

– Байке, я телефон выронил в маршрутке, которая перед вами ехала! – тараторит пассажир. – Уснул на заднем сиденье, проснулся, вышел, а телефона нет – выпал из кармана. Позвоните водителю, попросите, чтобы он посмотрел.

Звоним. Водитель говорит, что телефона не находил. Предлагаем незадачливому пассажиру проехать с нами до конечной остановки и уже там, на месте, осмотреть бусик. Парень соглашается.

Телефонная связь между водителями одного маршрута, к слову, работает словно телеграф. Как минимум три машины, следующие по маршруту друг за другом, постоянно находятся на связи. Так маршрутчики информируют друг друга о внезапно появившихся на дороге гаишниках, о заторах, авариях, заполненных и пустых остановках.

– Я сам как-то забыл телефон у себя в маршрутке, – со смехом рассказывает Бакыт. – На конечной в перерыве прилёг поспать на задних сиденьях. Телефон выпал из кармана, а я не заметил. У меня их два – “домашний” и “рабочий”. Приехал на конечную, залез в карман куртки – “домашнего” телефона нет. Начал осматривать салон – не нашёл. Кто-то позарился на старый кнопочный аппарат.

– А часто люди забывают вещи в маршрутках?

– Частенько забывают на креслах или роняют на пол шапки, перчатки, документы, пачки сигарет, зажигалки, ключи. Реже – кошельки и сотовые телефоны. За телефонами и кошельками обычно возвращаются, за вещами – нет. Всё найденное я всегда кладу на переднюю панель в надежде, что человек ещё зайдёт в мой бус и узнает свои вещи. Бывало, что узнавали и забирали.

Парня, потерявшего сотку, на конечной остановке ждёт приятная новость. Телефон нашли: он провалился между сиденьями и оказался в багажном отсеке. Повезло. Остался бы на сиденье – нашёл бы себе нового владельца.

Деньги хорошие…

Весь оставшийся день мы колесили по маршруту в обоих направлениях. В вечерний час пик с его непролазными пробками не попали, повезло – была не наша очередь. Последний, четвёртый круг закончили в восемь часов, когда уже стемнело.

– Ну вот и всё, – обернулся ко мне Бакыт, когда мы припарковались в “отстойнике”. – Сейчас подсчитаем, сколько мы заработали за день, и поедем по домам.

Подсчитали выручку. Вышло 4 тысячи сомов с копейками. Получается, что один круг – это в среднем одна тысяча сомов.

– Четыре тысячи в день – это же нормальная прибыль. Это где-то 90-100 тысяч сомов за полный месяц работы. Почему вы, водители, всё время поднимаете вопрос о повышении стоимости проезда? – задаю Бакыту неудобный вопрос. – Неужели этих денег не хватает?

– Начнём с того, что четыре тысячи заработать получается не всегда. Сегодня был очень хороший день. Обычно зарабатываю до трёх тысяч. Из них одну тысячу я трачу каждый день на топливо, примерно столько же откладываю на ремонт машины, покупку запчастей, замену масла. Каждый день отдаю 60 сомов за отметку о выходе на работу и 35 сомов за печать медика при медицинском осмотре. Раз в месяц плачу владельцу маршрута полторы тысячи сомов, бригадиру – 300 сомов. Ещё полторы тысячи ежемесячно отдаю за патент в налоговую. В конечном итоге из чистой прибыли на каждый день у меня остаётся где-то тысяча сомов.

– Так ведь зарплата в тысячу сомов за рабочий день – это тоже неплохо. Разве нет?

– Согласен, неплохо. Но особенность этих денег в том, что они приходят к нам постоянно и по частям, а не одним куском раз в месяц. У тебя каждый день есть тысяча, и ты её тратишь, даже не замечая, а накопить на что-то серьёзное не можешь. Садишься считать – вроде бы должен иметь в месяц заработок в 25-30 тысяч сомов. А где они? Кажется, что их нет. Поэтому многие и просят постоянно повысить стоимость проезда.

– Не думал сменить профессию?

– Пока нет. Пока меня всё устраивает, буду возить людей.

На этом наш рабочий день закончен. До дома я предпочёл добраться пешком. Захотелось размять затёкшие за день от постоянного сидения ноги, да и моральных сил воспользоваться общественным транспортом у меня попросту не нашлось. Вдоволь накатался.

Юрий КОПЫТИН
фото автора

СПРАВКА

• Бишкек обслуживают 233 маршрута.
• Ежегодно на работу выходит от 2,5 до 3 тысяч водителей.
• Каждый водитель в среднем в день зарабатывает от 2,5 до 3 тысяч сомов.
• Приблизительный ежедневный финансовый оборот в сфере пассажирских перевозок Бишкека составляет от 6,5 до 9 миллионов сомов. Ежемесячный – от 187 до 270 миллионов сомов.

Дело №