"Дела за лайки и репосты". Почему это опасная практика, касающаяся всех нас

[admin 94]

Районный суд приговорил к году колонии бишкекчанку за пост в Twitter, содержащий, по мнению экспертов, унизительные высказывания по национальному признаку. Опасным прецедентом назвали этот приговор правозащитники. К пяти годам тюрьмы с заменой на три года пробационного надзора по статье "Возбуждение межнациональной вражды (розни)" приговорили директора телекомпании Next TV Таалайбека Дуйшембиева. 19-летний блогер Ырыс Жекшеналиев останется под стражей еще на два месяца.

Что не так в Кыргызстане с уголовным преследованием за призывы к массовым беспорядкам и возбуждение розни? Ситуацию обсудили эксперты.

Почти все дела - из Сети

Директор центра защиты прав человека "Кылым шамы" Гульшайыр Абдирасулова отметила, что тематика является актуальной в связи с уголовным преследованием активистов, блогеров и иных граждан. "Согласно официальным данным Генеральной прокуратуры, за период с января по сентябрь 2022 года правоохранительные органы возбудили три уголовных дела за призывы к массовым беспорядкам, 22 уголовных дела за действия, направленные на возбуждение розни. Из них по материалам публикаций в Сети за призывы к массовым беспорядкам - три уголовных дела, за возбуждение розни - 20 уголовных дел. В совокупности передано в суд 12 уголовных дел. То есть, если мы посмотрим, в основном возбуждаются дела за публикацию материалов в Сети", - поделилась данными правозащитница.

Абдирасулова подчеркнула: те уголовные дела с обвинением по указанным статьям, которые стали достоянием общественности, вызывают обеспокоенность со стороны общества. "Например, вопросы содержания самих статьей Уголовного кодекса, включающие расплывчатые понятия, которые нигде у нас в законе не определены и, как следствие, подлежат чрезмерно широкому толкованию. Второе - это использование абстрактных терминов, которые оцениваются по-разному. Унижение национального достоинства как определять? Где есть унижение, где его нет - всегда это оценивается субъективно, это очень абстрактный термин, определения которому на сегодняшний день нет. И третье - это отсутствие прямого умысла", - пояснила глава "Кылым шамы".

По ее словам, по данным статьям предусмотрены тюремные сроки от пяти до восьми лет. Однако, как отметила Абдирасулова, если анализировать, то фактически многие высказывания не приводят к какому-либо насилию или реальному ущербу.

Она напомнила, что уже обсуждался вопрос о том, что при рассмотрении дел, связанных с публикациями в Интернете, следует понимать, что сама по себе отметка в соцсетях - посты, перепосты, лайки и так далее - не может рассматриваться в качестве преступления. К примеру, тот же репост можно сделать как в качестве поддержки, так и в качестве критики. "Всегда необходимо учитывать мотивы репоста. Лайк не означает, что человеку что-то нравится. Я лайк, например, могу поставить, потому что отслеживаю дискуссию под постом, потому что мне приходят уведомления", - указала правозащитница.

Между тем, как она отметила далее, уголовные дела, ставшие достоянием общественности, в большей степени касаются перепостов и лайков публикаций в Сети.

Последствий нет, а дело есть

Заместитель директора общественного фонда "Институт Медиа Полиси" Акмат Алагушев указал, что в производстве юристов их организации находится восемь уголовных дел, связанных со статьями по возбуждению вражды и призывам к массовым беспорядкам. "Что касается возбуждения вражды, как показала правоприменительная практика, под действие статьи попадают как публичные, так и частные высказывания, приватные посты или просто - в социальных сетях. Мы обычно говорим, что нужно менять санкцию данной статьи, смягчать ее, проводить гуманизацию... Это, в принципе, произошло, в данной статье предусмотрен штраф", - отметил он.

"Но нам кажется, что нужно пересмотреть саму диспозицию по данному преступлению, которая предусматривает три состава преступления: это действия, направленные на возбуждение самой вражды (расовой, этнической, национальной, религиозной, межрегиональной вражды) , второй признак - унижение национального достоинства и третий - пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их принадлежности к расе, национальности, религии и так далее. И тут вопрос опять же: существуют ли какие-то риски возникновения, скажем, межрегиональной вражды. Согласно статье Конституции, в перечне дискриминационных признаков нет прямых указаний на региональную принадлежность. Однако законодатели предполагают наличие регионального превосходства, а следовательно, признают существование социальных групп "южные" и "северные". Тем самым подвергая сомнению этническое, историческое, духовное единство кыргызского народа, признавая наличие предпосылок для его разделения", - пояснил Алагушев.

По словам правозащитника, данная поправка в законодательстве, как и квалифицирующие признак, противоречит статье Конституции, которая гласит, что Кыргызская Республика - унитарное государство.

"Мертворожденная дутая поправка ни разу не была применена на моей памяти. В нашей практике я ни разу не сталкивался с тем, чтобы кого-то осудили за межрегиональную вражду. Я не знаю, кто на это осмелится и что сделает. Это лицо вобьет клин, разделяющий страну", - подчеркнул Акмат Алагушев.

Унижение национального достоинства, по его словам, тоже не может быть отнесено к категории уголовно наказуемых деяний согласно статье Конституции, где сказано, что никто не может быть подвергнут уголовному наказанию за распространение информации, унижающей честь и достоинство личности.

"Не может существовать коллективного достоинства. То есть невозможно рассматривать социальные группы как носителей достоинства с правовой точки зрения", - указал специалист.

По словам Алагушева, он ознакомился с позицией экспертов, предлагающих отказаться от формулировки "возбуждение" и использовать более точную - "разжигание", предполагающей действие виновного лица, а не реакцию тех, кому была направлена информация. "Лицо, распространяющее достоверные исторические факты или информацию, при этом не преследующее цели разжечь вражду... не может нести ответственность за негативную реакцию пользователя информации. Мы все разные, и относиться к ней можем по-разному", - указал замдиректора "Института Медиа Полиси". Он добавил, что, согласно международным стандартам, не все виды языка ненависти должны быть запрещены, поэтому часто под это понятие попадают очень широкий спектр выражений и такие мнения, на которые люди имеют право.

"При оценке степени подстрекательств, ненависти должны учитываться параметры, включающие в себя жесткость сказанного мнения, намерение, частоту и количество высказывания, степень публичности, вероятность причинения вреда, к совершению которого призывал выступающий, и так далее. Я сейчас цитирую Рабатский план действий ООН, предполагающий шесть признаков для проверки формы речи, который и должен как некий формуляр лежать у правоприменителей, если не у следователей, то у судей. И когда не знаешь, как поступить, нужно обращаться к Рабатскому плану", - отметил Акмат Алагушев.

Эксперты надевают мантию судей

Судебные экспертизы правозащитники назвали бичом системы. "Все экспертизы, которые сейчас проводятся или проведены, - все с большими нарушениями", - считает Алагушев. Между тем, по его словам, "основным и единственным доказательством по делу является экспертиза". "Отслеживается такой момент, что идет обвинительная тенденциозность со стороны экспертов. Можно сказать, что от того, что правоприменители стали уделять большое внимание именно экспертизе, которая назначается, нужна она или нет, эксперты выходят за рамки своих компетенций: на стадии следствия - в погонах, а когда суд идет - в мантии", - указал замдиректора "ИМП", пояснив, что заключения выносятся сразу в обвинительном порядке.

Его поддержала эксперт Индира Асланова. В ее практике были случаи, когда эксперты выходили за рамки компетенций, понимая, что они это делают. Она также указала, что, согласно исследованию, больше 90% экспертиз не соответствует качеству, но при этом в ряде случаев весь судебный процесс строился только на результатах некачественной экспертизы, авторы которой вышли за пределы полномочий. Между тем, по словам Аслановой, согласно законодательству, экспертиза - это лишь одно из доказательств по делу. Причем институт экспертизы, как отметила она, замкнут на одних и тех же людях, а нехватка экспертов катастрофическая.

Юрист "Института Медиа Полиси" Нурбек Сыдыков рассказал в качестве примера, что у него в практике был случай, когда один эксперт по политологической экспертизе "за день или за час сделал экспертизу", на основании которой человека взяли под стражу. "Качество экспертизы - ужасающее", - подчеркнул юрист.

"Что касается лингвистических экспертиз, то они на поставленные вопросы отвечают неполно или изменяют вопрос и отвечают совсем по-другому", - добавил Сыдыков. По его словам, при этом эксперты ссылаются на экспертную инициативу, но обосновать ее, как того требует закон, не могут.

Правозащитники отметили также, что никаких превентивных норм при этом в Кыргызстане в данной области не предусмотрено. Есть только преследование, которое не гарантирует государству предотвращения какого-то большого конфликта, подытожила правозащитница Динара Ошурахунова.